Работать при наличии хронического заболевания бывает крайне тяжело. Ситуация ещё больше осложняется, если симптомы заболевания появляются периодически и непредсказуемо (как в случае с мигренью). Это может показаться странным, однако проблематика мигрени в контексте карьеры и работы становится предметом обсуждения не так часто. Возможно, это обусловлено тем, что проявления заболевания сильно отличаются у разных людей, и тем, что характер и условия выполнения работы крайне сильно зависят от конкретного места.

Каждый пациент с мигренью проходит свой уникальный путь и ищет свой особенный способ адаптации к ситуации. Я не знаю, каким был ваш опыт, но могу рассказать о своём.

Моя жизнь до мигрени

Симптомы мигрени начали у меня появляться только тогда, когда мне исполнилось 29 лет. На тот момент я уже около 10 лет занималась построением карьеры в сфере разработки и поддержки программных приложений. Построить карьеру в сфере STEM (Science, Technology, Engineering & Mathematics) женщинам бывает довольно непросто, поэтому я очень гордилась своими достижениями. Я успела поработать на разных должностях, получить несколько повышений (с увеличением зарплаты и бонусами), а окружавшие меня коллеги были обо мне высокого мнения.

Иногда я оглядываюсь назад и думаю о том, как развивалась бы моя карьера, если бы у меня не стали появляться приступы мигрени. Насколько успешной я бы была? Чего я могла бы добиться? Однако анализируя ситуацию под таким углом, я никак не улучшу своё настоящее. Поэтому вместо этого я стараюсь смотреть на прежнюю себя с гордостью, видя в прошлом вдохновение, а не причину для зависти.

Мигрень, работа и вопросы гигиены труда

Я очень чётко помню свой первый приступ мигрени. Думаю, он очень хорошо запечатлелся в моей памяти отчасти из-за того, что на тот момент я понятия не имела, что именно со мной происходит (к последующим сотням или даже тысячам приступов я уже была немного лучше подготовлена). Мне казалось, что у меня опухоль мозга или что-то в таком роде, и я вот-вот упаду замертво. Нет, у меня не пронеслась перед глазами вся моя жизнь. Скорее было ощущение, что я плыву через какую-то вязкую патоку.

В тот момент я была на работе, но все остальные уже успели уйти из офиса, так что помочь мне было некому. Мне хватило сил отправить сообщение близкому другу и попросить его приехать за мной. Думаю, он понял, что со мной что-то не так, только когда я в резкой форме отказалась от тёплого чая, который он привёз для меня в походной кружке (такой поступок был для меня в крайней степени нехарактерным!).

Таким был мой первый приступ мигрени на работе, но он оказался не последним.

Через несколько месяцев после этого у меня уже регулярно случалось по 6–9 приступов мигрени ежемесячно. В то время я работала по 3 дня в неделю из дома, но ещё 2 дня в неделю мне нужно было ездить на работу в Лондон. Тогда я уже подозревала, что такие поездки усугубляли мои приступы. Оглядываясь назад, могу сказать, что это определённо так и было.

Примерно через год после моего первого приступа, когда я уже успела многократно взять больничные дни из-за мигрени, мною начал интересоваться отдел гигиены труда. Я тогда не на шутку испугалась, ведь мне не то что не приходилось раньше иметь дел с этим отделом, но я даже не подозревала о его существовании.

Я ожидала, что меня начнут там допрашивать, обвинять и осуждать, и очень сильно переживала по этому поводу. Тем не менее, довольно скоро оказалось, что они относятся к ситуации куда более нейтрально, чем я полагала. Основная цель для них состояла в создании максимально комфортных условий для сотрудников компании.

Они тоже считали, что поездки и сопутствующий нерегулярный режим сна, вероятно, могли отрицательно сказываться на моём состоянии. Поэтому в итоге мне порекомендовали прекратить ездить в офис или хотя бы приезжать в него реже. Моё начальство нехотя разрешило мне приезжать в офис не 2 раза в неделю, а 2 раза в месяц (на протяжении 12-недельного пробного периода). В этот период моё состояние существенно улучшилось — в один из месяцев у меня случился лишь один приступ!

Однако, как и ожидалось, мигрень усугубилась, когда пришлось вернуться к прежнему графику посещения офиса. Несколько месяцев спустя я переехала в другой город и перешла на другую должность в компании. Я сама и моё руководство очень надеялись, что эти изменения пойдут мне на пользу.

И ситуация действительно улучшилась где-то на месяц.

Возможно, тогда дело и пошло бы на поправку и конечный итог был бы лучше, чем сейчас, если бы у меня не появилась совершенно новая проблема с правым глазом. Из-за этой проблемы проявления мигрени у меня сильно обострились. На протяжении последующих месяцев я жила словно в тумане. Приступы мигрени случались практически каждый день, и в итоге семейный врач отправил меня на трёхнедельный больничный.

Пока я сидела на больничном, у меня случилось всего три приступа мигрени. Именно тогда я до конца поняла, в какой степени работа влияла на моё состояние.

Дисциплинарные собрания и истечение срока контракта

Жизнь и работа продолжались. У меня по-прежнему случалось от 8 до 15 приступов мигрени в месяц, что не могло не вызвать периодического отсутствия на рабочем месте. Не прошло и пары месяцев после возвращения, как меня пригласили на первое дисциплинарное собрание.

Думаю, что такие собрания на работе — это самый большой кошмар для работника с хроническим заболеванием.

Исход таких собраний всегда был одинаковым — я делала всё возможное, чтобы максимально эффективно контролировать своё состояние здоровья. Я сама больше всех остальных людей на свете хотела выздороветь или хотя бы испытать облегчение. Тем не менее, такие собрания всегда были сопряжены с риском увольнения, что создавало для меня ещё больше стресса (а стресс, в свою очередь, ещё больше усугублял течение мигрени).

Смена должности в моём случае была сопряжена с переходом с постоянного места на 12-месячный контракт. Когда по истечении этого срока мой контракт не продлили, я не сильно удивилась. По сути, от меня мягко избавились из-за моей мигрени, не создавая при этом для компании необходимости проходить через полномасштабную процедуру увольнения или сокращения.

Я всё ещё не до конца определила своё отношение ко всему этому. С их стороны было немного нечестным ничего мне не сказать о намерении не продлевать контракт из-за моей болезни. С другой же стороны я сама прекрасно понимала, к чему всё идёт, так что это решение нельзя назвать «ножом в спину» (разве что «ножом в грудь»). Мы все понимали, как развивается ситуация. Но когда это событие всё-таки произошло, мне всё равно было больно. Когда после 7 лет работы я уходила из компании, мне даже не дали прощальной открытки с добрыми пожеланиями. Было такое ощущение, что я должна стыдиться своего ухода.

Я думаю, что этот момент был самым тяжёлым из всех.

Как я решила немного «сбавить обороты»

Через 6 месяцев поиска мне удалось устроиться на новую работу (к слову, в этот период частота приступов у меня снизилась всего лишь до четырёх в месяц). В плане обязанностей моя нагрузка теперь была вполовину меньше, но и зарплата также едва дотягивала до половины прежней. Тем не менее, я была очень рада тому, что мне удалось вернуться к работе.

Не успела я отработать там три недели, как мне снова пришлось взять больничный день из-за мигрени. До этого у меня и так уже случилось три приступа, но я пересилила себя и продолжила работать. Оглядываясь назад, я понимаю, что нужно было гораздо серьёзнее относиться к взаимосвязи между частотой приступов и работой. Возможно, определённую роль тут сыграло нахождение на этапе отрицания. Мне не хотелось признавать поражение или ощущать себя менее ценным работником из-за своей болезни.

Итак, уже знакомый цикл начался заново. Приступы мигрени всё больше усугублялись, а я сама стала всё чаще пропускать работу. Через полтора года на новом месте в ходе одного из дисциплинарных собраний я попросила о переходе на частичную ставку, надеясь, что это как-то улучшит положение дел. Это помогло, но ненадолго.

В итоге вся моя жизнь превратилась в попытки поддержать себя в таком состоянии, чтобы хотя бы в оговоренные три дня в неделю быть на работе. Все остальные аспекты моей жизни были подчинены этой цели. К сожалению, справиться с мигренью далеко не так просто, поэтому у меня по-прежнему случались дни, когда я была нетрудоспособной.

Спустя два года работы с частичной занятостью меня снова отправили на 3-недельный больничный, сразу после которого я взяла 2-недельный отпуск. За эти пять недель отдыха у меня не случилось ни одного приступа мигрени. Впервые за год я почувствовала, как это, когда в течение дня у тебя ни разу не болит голова.

Взгляд правде в глаза

В тот момент мне наконец-то открылась правда. Я больше не могла игнорировать то, насколько сильно на мою мигрень влияла работа. На протяжении последующих месяцев я пришла к пониманию необходимости отказа от карьеры и работы, чтобы моя жизнь не состояла из одних приступов мигрени и попыток хоть как-то работать. Сначала я попросила предоставить мне годовой отпуск, но получила отказ (найти временного работника вместо меня в таком случае было бы сложно). В итоге я решила уволиться.